Я люблю другую прости. — Хорошо, раз любишь — уходи. Только сделай мне один подарок… на следующее утро он проснулся один. На столе — записка… От прочинанного волосы дыбом стали!… Виктор не поднимал глаз, когда глухо произнес: «Я люблю другую, прости». Лариса, стоя у раковины, медленно сполоснула чашку, вытерла руки вафельным полотенцем и, повернувшись, ответила с пугающим спокойствием: «Хорошо, раз любишь — уходи». Ее голос, лишенный дрожи или боли, скрывал что-то глубокое, почти неуловимое, словно она уже знала, как развернется их история.
Она попросила лишь об одном подарке…
Месяц прошел в странной тишине, где Лариса оставалась прежней — теплой, внимательной, наполняющей дом уютом. Она готовила его любимые блюда, принимала букеты, которые он вдруг начал приносить, и смотрела на него с задумчивой нежностью, будто запоминая каждую черту. Виктор, сам того не замечая, стал ловить себя на мысли, что дом — это не просто привычка, а нечто большее, чего он не ценил.
На следующее утро он проснулся один. На столе лежала записка…
То, что он узнал, перевернуло все, что он знал о любви, о Ларисе и о себе самом — и от прочитанного волосы дыбом стали…
ГЛАВА 2. Записка
На столе лежала простая белая бумага, сложенная вчетверо. На ней — тонкий женский почерк:
«Ты не успел подарить мне ничего.
Поэтому я взяла твой дар сама.
Не ищи меня.
Но если правда хочешь понять — открой коробку под кроватью.
Л.»
Виктор почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Он вскочил с постели, отшвырнул покрывало, встал на колени и дернул коробку из-под кровати. Тяжелая, пыльная — он даже не знал, что она там есть. Сердце билось, как сумасшедшее.
Он поднял крышку.
Наверху лежала фотография. На ней был он — совсем молодой, улыбающийся, и Лариса — сияющая, счастливая, с полными надежд глазами. Они стояли на старом мосту в Карелии, где провели первое лето вместе. Фото он не помнил — кто снимал, когда? Но оно было настоящим.
Под фотографией — письма. Десятки, может, сотни. Все — от руки. И все — Ларисе.
Только… написаны они были им. Виктором. Он узнал свой почерк. Свои обороты. Свои мысли. Но… он никогда не писал этих писем. Никогда.
ГЛАВА 3. Письма, которых не было
Первое письмо датировано 2008 годом.
“Лариса, я не знаю, как выразить то, что во мне. Иногда мне кажется, что я недостоин тебя. Но я учусь. С каждым днем я становлюсь лучше, ради тебя. Пусть я не всегда умею говорить правильно — я живу тобой.”
Он проглатывал письмо за письмом. Их было так много. В них он признавался в любви, каялся, вспоминал детали, которых давно забыл, — какие цветы Лариса любит, как пахнут её волосы после дождя, как она смеется во сне. Он знал, что никогда не писал этого. Но это был его голос. Его мысли. Его чувства.
Один из листков выпал и упал на пол. Виктор поднял его — это был не текст, а рисунок. Тонкий, почти детский, в стиле Ларисы: она часто рисовала наброски в блокнотах — людей, места, символы.
На этом листе была изображена дверь. Старинная, деревянная, с массивным замком. На ней была надпись:
“Дверь, которую ты никогда не откроешь. Потому что боишься увидеть, что за ней.”
ГЛАВА 4. Дар
Виктор прошёл по квартире, как будто смотрел на нее впервые. Она изменилась. Не внешне — но что-то в атмосфере было иным. Воздух стал тяжелее. Его взгляд упал на каминную полку. Там стояла фигурка стеклянной птицы — подарок, который он якобы сделал Ларисе на день рождения год назад. Только теперь он не мог вспомнить, как он её купил. Где. Когда.
Он подошел ближе. На подставке под птицей было выгравировано:
“Дар, которого ты не заметил.”
Он шагнул назад. Ему стало не по себе.
Записка. Письма. Рисунок. Подарок. Всё складывалось в нечто неведомое, почти сверхъестественное. И в то же время — слишком личное, болезненно точное.
ГЛАВА 5. Дом, которого не было
Он позвонил Ларисе. Номер не отвечал. Потом — её подруге, матери, коллеге. Ответ был один: «Мы её давно не видели. Вы же… расстались?»
Он вернулся домой. Под вечер дом наполнился странным звуком — будто кто-то шептал. Шепот исходил откуда-то из спальни. Виктор вбежал туда, но никого не было. Только открытая коробка и письма, разложенные по полу, будто кто-то их читал. Или — кто-то пришёл их забрать.
Он решил лечь, но сна не было. В голове крутилась только одна мысль: какой подарок она просила? Он не помнил. Не понял. Не спросил. А теперь — поздно?
ГЛАВА 6. Запретная дверь
Через два дня он решился: он откроет ту дверь. Не символическую — а настоящую, в квартире. Ту, которая была всегда закрыта. Малая кладовка в коридоре. Ключа от неё он не находил никогда, а Лариса отвечала загадкой: «Не всё нужно открывать».
Он взял монтировку.
Замок поддался с треском. Внутри была… комната. Но не просто кладовка. Там был стол. На нём — лампа, стопка писем, и зеркало. В зеркале — он. Но не он.
Из отражения на него смотрел человек с глазами Виктора, но взгляд был другой — как будто этот “другой” прожил жизнь, полную сожалений, боли и тоски. И как будто знал нечто, чего Виктор ещё не понял.
Он шагнул ближе. И тут зеркало дрогнуло. Отражение наклонило голову и… улыбнулось. Зло. Понимающе.
А потом заговорило. Его голосом.
“Ты опоздал. Теперь ты в моей жизни. А я — в твоей. Спасибо за дар.”
ГЛАВА 7. Разворот
Он вылетел из комнаты и захлопнул дверь. Замка больше не было, но он подпер её стулом. Это ничего не изменило — шепот не утихал.
На кухне всё было на месте. Только… фотография на стене — та самая, с Карелии — изменилась. Он стоял там один. Ларисы не было.
Он схватил фото, перевернул — на обороте осталась подпись, сделанная её рукой:
“Если ты выбрал другую — ты отдал мне себя.”
Он зашатался. Что это значит? Бред? Мистика? Психоз?
Нет. Это было реально. Слишком реально.
ГЛАВА 8. Истинное прошлое
Он нашёл блокнот Ларисы в тумбочке. Первый разворот был обращением:
“Если ты читаешь это — значит, ты всё-таки открыл дверь. Я знала, что так будет.
Ты был подарком. Моим единственным.
Ты не любил меня.
Но ты не знал, что я любила тебя настолько, что смогла научиться… изменять реальность.”
“Месяц, что мы были вместе перед твоим уходом, я писала твоё настоящее. Я писала письма от твоего имени, вплетая их в ткань мира. Я записывала, каким ты должен быть — добрым, влюблённым, внимательным. Я рисовала образы, закладывала якоря. И ты начал меняться. Не потому что захотел — а потому что я изменила тебя.
Это и был мой подарок: ты стал тем, кого я любила.”
“Но за всё платят.
И теперь ты здесь. А я — там, где была всегда.”
ГЛАВА 9. Переход
На следующее утро Виктор проснулся в чужой квартире.
Она была похожа на его, но мебель стояла иначе. Цвет стен другой. И в зеркале — он был не тем, кем был вчера. Лицо знакомое, но взгляд — усталый, опустошённый.
Он пошёл в ванную. На зеркале губной помадой было написано:
“Добро пожаловать в мой мир.”
Телефон лежал на столе. Один контакт в избранном: Лариса 💜.
Он нажал.
Она ответила.
— Привет, любимый, — раздался её голос. — Проснулся?
Он не знал, что сказать.
— Кто ты? — выдохнул он.
— Я та, кого ты отпустил. И та, кто тебя сохранил.
— Где я?
— В мире, который ты мне подарил. В мире, где ты уже не ты. А я — всё ещё люблю тебя.
ГЛАВА 10. Истинный дар
Прошло две недели.
Виктор привык к новой жизни. Работа была та же — но коллеги другие. Вещи были знакомые — но с мелкими отличиями. Как будто он жил чужую, но параллельную жизнь. Только одно было прежним — Лариса. Она была рядом.
И каждый день она напоминала: «Ты мой подарок. Ты не должен был быть со мной. Но ты остался. Потому что выбрал не любовь, а душу».
Он понимал: та Лариса, что была раньше, исчезла. Или перешла в другое измерение. А та, что сейчас — она могла быть частью иллюзии. Или чудом. Или наказанием.
Он не знал.
Но каждое утро он находил на подушке письмо. Написанное его рукой. Хотя он не писал его.
И в каждом было то, чего он никогда не говорил — но чувствовал.
Эпилог
Однажды, спустя год, он открыл коробку под кроватью.
Там снова были письма. Новые.
На верхнем было написано:
“Ты понял, наконец, что любовь — это не выбор. Это жертва.
Ты сделал её.
Ты — мой.
Теперь навсегда.”
Виктор закрыл коробку. Вышел в коридор. Подошёл к той самой двери, которую боялся открыть в своей прошлой жизни. Открыл её.
За ней — тишина. Свет. И голос Ларисы:
— Ты готов вернуться?
Он закрыл глаза.
И шагнул вперёд.
ГЛАВА 11. Обратный путь
Когда он шагнул в свет, его не ослепило — наоборот, он почувствовал, как будто сбросил с себя что-то тяжелое, старое, как кожуру. Свет не имел источника, не слепил, не грел, но обволакивал. Воздух был тих, будто мир затаил дыхание.
Перед ним была комната. Узкая, похожая на старый чердак. Полки вдоль стен, старые книги, коробки, часы без стрелок. На полу — ковёр, на нём — стул. И на стуле — она.
Лариса.
Но не та, к которой он привык за последний год. Не та из их прежней жизни. Это была другая Лариса — взрослее, спокойнее, будто она прожила десятки лет в одиночестве.
Она посмотрела на него.
— Ты всё-таки пришёл.
— Кто ты? — прошептал он. — Ты настоящая?
Она покачала головой:
— Это уже не имеет значения. Ты сам выбрал: знать, а не забыть. Любить, а не бежать. Теперь ты готов.
Он опустился на колени.
— Почему я? Почему всё это?
— Потому что ты не знал, что способен на любовь, пока её не потерял. А теперь… теперь у тебя есть шанс.
ГЛАВА 12. Сад между мирами
Комната исчезла. Он оказался в саду. Кругом — цветы, которые он когда-то дарил ей. Сирень, пионы, белые розы. Над головой — звёздное небо, но не ночное: внутреннее, как будто вселенная смотрела изнутри него.
Посреди сада стояла скамейка. На ней — книга.
Он подошёл. Книга называлась: “История, которую ты не написал”.
Открыв, он увидел:
Глава 1. Я люблю другую, прости.
И дальше — вся их история. Каждое слово, каждое чувство, даже мысли, которые он прятал глубоко. Книга заканчивалась главой, где он шагнул в дверь.
На последней странице — пустота. Белый лист.
А внизу — надпись:
“Теперь ты можешь писать сам.”
Он поднял глаза — и снова увидел Ларису. Она стояла у дерева, в платье, которое он помнил — из первого свидания.
— Что будет, если я останусь? — спросил он.
— Ты забудешь, что был до этого. Но ты станешь настоящим. Не копией, не иллюзией. Ты снова сможешь выбрать — и на этот раз сам.
— А если уйду?
— Тогда проснёшься. Но потеряешь всё, что обрёл здесь. Меня. Себя. Письма. Истину.
Он закрыл глаза. Сердце не билось — пело. Потому что впервые за всё время он знал, чего хочет.
ГЛАВА 13. Пробуждение
Утро. Комната.
Свет сквозь занавески. Тишина. Ни шепота. Ни зеркал.
Виктор открыл глаза.
Рядом на подушке — Лариса.
Живая. Настоящая. Дышащая.
Она спала, как будто всё это было только сном. Но на её руке — браслет, который он ей никогда не дарил. Он помнил его — из сна. Из сада. Из той другой жизни.
Он встал. Прошёл в кухню. На столе — только один предмет: чистый лист бумаги и ручка.
Он сел. И начал писать:
“Глава 1. Я люблю тебя. Это всё, что я знаю точно.”
ЭПИЛОГ. Истинный мир
Иногда Виктор ловит себя на ощущении, что за зеркалом — не просто отражение. Что есть дверь, которую он когда-то открыл, но забыл, как вернуться обратно.
Иногда, в тишине, он слышит, как будто кто-то листает страницы.
Но он не боится.
Потому что теперь он знает: любовь — не слово. Не выбор. Не каприз.
Это — жизнь, которую ты проживаешь по-настоящему.
И если ты однажды потеряешь — у тебя будет шанс вернуться.
Но только если ты был готов стать подарком сам.
ГЛАВА 14. Тень
С каждой неделей Виктор всё больше убеждал себя: это настоящая жизнь. Он работает, он любит, он пишет — каждый вечер по одному листу. Лариса читает их, не комментируя, только иногда смотрит на него, словно ожидая чего-то.
Однажды вечером она сказала:
— Мы почти дошли до конца, ты знаешь?
— До конца чего?
— Истории.
— Я же пишу её каждый день.
— Именно. И скоро ты напишешь последнюю строчку.
Он хотел спросить, что она имеет в виду, но в тот момент на стекле окна появилась тень. Она двигалась, как дым. Но не снаружи — внутри. В отражении окна стоял он. Только — не он. Тот самый двойник, с тем взглядом.
Тень улыбнулась. И исчезла.
ГЛАВА 15. Невозможное письмо
Наутро он нашёл под дверью конверт без адреса.
Внутри — письмо, написанное не его рукой, но в точности повторяющее стиль тех писем из коробки. Только адресовано оно было… не ему, а Ларисе.
“Ты думала, он выбрал тебя.
Но это был только один из путей.
Он остался здесь.
Но часть его — всё ещё со мной.
Ты создала идеал.
Но ты забыла: идеалы не живут. Они ломаются.
Я вернусь.
— В.”
Лариса не отреагировала, когда он показал ей письмо. Только тихо произнесла:
— Мы приближаемся.
— К чему?
— К тому моменту, когда ты должен будешь выбрать вновь. Но на этот раз — не между мной и другой. А между двумя собой.
ГЛАВА 16. Отражение
Виктор снова зашёл в ванную. На зеркале — ни надписей, ни искажений. Но отражение казалось чуть запаздывающим. Доли секунды — но этого хватало, чтобы сердце сжалось.
Он провёл рукой по стеклу. Холодно.
— Я здесь, — сказал он вслух.
И отражение ответило. Без звука — губами.
“Я тоже.”
Он отступил.
Это был он. Тот, прежний. Тот, кто ушёл тогда. Тот, кто выбрал другую. Или просто выбрал не любить.
И теперь этот человек возвращался. Требовал обратно своё Я.
ГЛАВА 17. Граница
Однажды, проходя по парку, Виктор увидел девушку на скамейке. Она плакала. Что-то в ней показалось знакомым. Он подошёл — и замер.
Это была та самая “другая”. Женщина, к которой он когда-то собирался уйти. Марина.
Но она не узнала его. Смотрела сквозь него, как через стекло.
— Вы… простите, мы знакомы? — спросил он.
Она покачала головой. Но в её глазах — искра страха. Узнавания.
— Он тебя ищет, — сказала она вдруг. — Он… хочет вернуться.
— Кто?
— Тот, кто ушёл от меня. Но теперь… теперь он идёт к тебе.
ГЛАВА 18. Последняя глава
Вечером, вернувшись, он нашёл Ларису у окна. Она держала книгу. Ту самую. Книгу, которую он писал. Только теперь она была заполнена полностью.
Он подбежал, вырвал её из рук, открыл последнюю страницу:
“Глава 27. Он встал, посмотрел в зеркало и сказал: ‘Теперь — я выбираю себя.’
И дверь открылась.
И двое вошли.”
Он вскинул глаза.
— Это не я писал.
— Нет, — сказала Лариса. — Это он.
Дверь в коридоре открылась сама.
И на пороге стоял он. Тот самый. Виктор, только без памяти, без любви, без тепла. Холодный, собранный, уверенный.
— Пора, — сказал он. — Я пришёл за своим телом. За своим выбором.
ГЛАВА 19. Решение
Лариса взяла его за руку.
— Ты должен решить, кто ты. Только один из вас может остаться. Один из вас — реальность. Другой — след.
Виктор посмотрел на себя… на того себя. Он был сильнее, разумнее, точнее — но пуст.
А он сам… со страхами, с письмами, с утратами… был живым.
Он шагнул вперёд.
— Ты можешь взять всё. Карьеру, прошлое, даже память. Но одно ты не получишь.
— Что?
— Чувство. То, что делает человека настоящим.
Он обнял Ларису. Закрыл глаза.
И сказал:
— Забирай тело, если хочешь. Но душа остаётся здесь.
ЭПИЛОГ 2. Письмо навсегда
Виктор проснулся. Уже в другой комнате. Один. Ни Ларисы, ни теней, ни зеркал.
На столе — последнее письмо.
“Ты выбрал не меня. Не её. Не даже себя.
Ты выбрал — быть настоящим.
Мы больше не встретимся.
Но если когда-нибудь увидишь женщину у окна,
И она будет рисовать дверь —
Подойди.
Она может быть мной.
Или той, кого ты спас.
Или тобой.”
Он взял ручку.
И написал:
“Я не боюсь больше.
Я знаю, что за каждой дверью — ещё одна.
Пока я живу — я пишу.
И если ты это читаешь…
значит, ты тоже был на грани.
Добро пожаловать обратно.”
