Моя новая 25-летняя соседка пы- тается соблазнить моего 55-летнего м– жа. Недавно она развелась с мужчи- ной вдвое старше ее, выиграла его дом в суде и переехала по соседству. Те- перь она флиртует с моим мужем, у ко- торого, кстати, очень здоровый доход. Но все быстро обострилось. Одна- жды ночью она позвонила ему, утверж- дая, что прорвало трубу. Как только он вошел, она начала раздеваться. Мне 52 года, и с меня хватит. Я решила, что пришло время преподать ей урок, кот- ерый она никогда не забудет, прямо пе- ред всем районом. Однажды вечером я взяла телефон мужа и написала ей: «Эй, почему бы тебе не прийти ко мне»
Я сидела на кухне, держа в руках телефон мужа. Внутри всё кипело: ярость, обида, но и решимость. В сообщении было всего несколько слов:
«Эй, почему бы тебе не прийти ко мне?»
Отправлено.
Она ответила спустя двадцать секунд.
— Через пять минут буду 😉
Я усмехнулась. Отлично. Как говорится, пришло время снять маски.
Дверной звонок прозвенел, как выстрел. Я открыла — на пороге стояла она. Светлые волосы распущены, на губах блеск, короткое платье подчёркивает всё, что только можно.
— Привет… — тянет она, будто играя роль соблазнительницы в плохом фильме. — Я думала, это… — она слегка хихикнула, — …он?
— Нет, это я. Заходи.
Она замерла, но только на мгновение. Видимо, решила, что может выкрутиться.
— А он дома?
Я кивнула в сторону гостиной.
— Да, и он в курсе, что ты придёшь. Мы с ним решили, что пора поговорить начистоту. Все трое. Сядь.
Я сказала это холодно, без крика. Это был не скандал, это был суд.
Она села на край дивана, нервно закинув ногу на ногу. Я села напротив. Между нами был кофейный столик — словно барьер.
Через секунду вошёл мой муж, Алексей. Его лицо было бледным. Он не знал, что я написала ей. Он не знал, что она придёт. И, видимо, был потрясён не меньше её.
— О… — выдохнул он. — Что здесь происходит?
— Садись, Лёша, — я указала на кресло. — Нам всем есть, что обсудить.
— Катя, — я повернулась к девушке. — Давай без игр. Я знаю, что ты делаешь. Я не молодая, но я не глупая. Ты пытаешься влезть в наш брак, играешь в бедную малышку, у которой «прорвало трубу», «сломалась дверь» или «не ловит Wi-Fi».
— Я… я не понимаю, о чём вы… — начала она.
— Прекрати. Мы видели, как ты заглядываешься на него. Ты подходила к нему в одних шортах и топе, гладила по руке, смеялась над каждой его шуткой, даже если он просто спрашивал, где мусорка. А этот ночной звонок… — я взглянула на мужа. — Ты действительно пошёл к ней в час ночи?
Он отвёл взгляд.
— Я думал, это серьёзно…
— Да, серьёзно. Она была совсем без одежды, когда ты вошёл, так?
Катя нахально улыбнулась.
— Ну, мне стало жарко. Сантехника — дело потное.
Я подняла брови.
— Очень потное. Особенно когда ничего не течёт.
Муж тяжело вздохнул. Он явно всё понял. Катя попыталась ещё было пошутить, но я не дала ей такой возможности.
— Знаешь, Катя, мне жаль тебя. Ты молодая, красивая, уверенная. Но ты путаешь самоуверенность с наглостью. Думаешь, что если однажды у тебя получилось — ты выиграла суд, дом, выжала всё из старого мужа, — то можешь делать это снова. Снова соблазнить, снова разрушить, снова забрать чужое.
Я встала.
— Но ты ошиблась дверью. Ты влезла не в ту семью.
Катя вскочила.
— Вы что, собрались устроить мне распятие?! За что? Он сам приходил! Сам смотрел! Сам смеялся! Я никого не заставляла!
— Нет, — сказал мой муж тихо. — Но ты провоцировала. Ты играла. И я был глуп, что не увидел этого сразу. Я был польщён вниманием, мне было лестно. Мне пятьдесят пять, и ко мне вдруг льнёт молодая, красивая женщина. Но ты — не влюбляешься. Ты охотишься.
Катя побледнела.
— Вы… вы сумасшедшие.
Я наклонилась к ней:
— Нет, Катя. Я просто женщина, которая решила не быть жертвой. Которая решила, что любовь и уважение — это не слабость. Ты пыталась играть с моей жизнью. Теперь твоя очередь играть — но по моим правилам.
— Каким ещё правилам?
Я взяла со стола небольшой конверт.
— Вот это — распечатки с камер видеонаблюдения с нашего подъезда. В тот вечер, когда ты звала моего мужа. Видно, как ты открываешь ему дверь в пеньюаре, видно, как он резко уходит назад. Хочешь — могу показать всему району. Хочешь — в соцсети залью. Подпишу: “Будьте осторожны с новой соседкой. Она любит чужих мужей”.
Катя встала.
— Это… это шантаж!
— Нет. Это предупреждение.
— Я подам в суд!
— На что? За правду? За видео из подъезда? Удачи.
Она сорвалась с места и выскочила за дверь, громко хлопнув ею. Я закрыла за ней, повернулась к мужу.
Он молчал. Потом сел на диван, устало опустив голову.
— Прости, — сказал он. — Я был дураком.
— Ты был человеком, — я села рядом. — Но теперь ты знаешь, кто по-настоящему рядом с тобой.
Следующие дни в районе ходили слухи. Кто-то говорил, что Катя хочет срочно продать дом. Кто-то — что её выгнали из очередного элитного клуба. Но мне было всё равно.
Я ходила по двору спокойно, приветливо кивала соседям. Люди улыбались в ответ. Некоторые, женщины постарше, подходили и шептали:
— Молодец. Правильно сделала.
Алексей стал чаще смотреть мне в глаза. Утром, когда я просыпалась, он уже готовил кофе. Вечером — приносил плед. А однажды он достал старый альбом с фотографиями.
— Помнишь это? — спросил он, показывая снимок с нашей первой поездки в Карелию.
— Конечно. Я тогда утонула по колено, потому что забыла про болотные сапоги.
Он улыбнулся.
— И всё равно осталась рядом со мной.
Прошло два месяца. Катя действительно съехала. Сказала, что “не чувствует себя комфортно в этом районе”. На её место въехала женщина с двумя детьми. Очень милая. Мы с ней уже пили чай у меня на кухне.
И однажды, вечером, Алексей вернулся с работы с пакетом.
— Что это?
— Платье. Ты давно не носила новое.
— Но зачем?
Он посмотрел мне в глаза.
— Потому что хочу, чтобы ты снова чувствовала себя королевой. Ты заслуживаешь этого.
Я улыбнулась.
— А если снова кто-то решит охотиться?
Он подошёл ближе и обнял меня.
— Я не кабан. Я муж своей жены. И теперь я это точно понял.
Эпилог
Через год мы с Алексеем поехали в Карелию. На том же месте, у старой избы, он вдруг встал на одно колено.
— Лена, — сказал он, — давай начнём заново. Не развод, не свадьба — просто… новая глава. Ты выйдешь за меня?
Я рассмеялась сквозь слёзы.
— А я разве куда-то уходила?
— Просто скажи “да”.
— Да.
И я поняла — победа не в том, чтобы унизить соперницу. А в том, чтобы напомнить себе, кто ты есть. И вернуть того, кто забыл, за что тебя когда-то выбрал.
Часть II: “Она не сдаётся”
Казалось бы, всё закончилось. Катя съехала, Алексей снова стал тем самым заботливым, верным мужчиной, которого я знала 30 лет. Жизнь вошла в привычное русло — кофе по утрам, неспешные разговоры перед сном, походы по воскресеньям в парк.
Но тишина оказалась обманчивой.
В один из вечеров Алексей задержался на работе. Я поставила чайник и пошла в спальню — полистать книгу. И вдруг телефон на кухне пискнул. Уведомление.
Это был его телефон. Он случайно оставил его дома. На экране — сообщение от незнакомого номера:
“Скоро ты снова будешь моим. Она не сможет держать тебя в клетке вечно.”
Я замерла.
Сердце заколотилось. Я скопировала номер, сделала скриншот. Ответа Алексей ещё не писал. Я сразу набрала его.
— Ты точно на работе?
— Да, милая. Ещё в офисе. Через час буду.
— Твой телефон остался дома, — сказала я спокойно. — Тебе кто-то только что написал. Я перешлю тебе скрин.
Я переслала.
Он прочёл, а потом перезвонил почти сразу.
— Это она, — выдохнул он. — Катя. Она завела новый номер. Я думал, она уехала, Лена, клянусь, я не общаюсь с ней.
— Я знаю. Но она явно не закончила эту игру.
— Что будем делать?
Я взглянула в окно. И вдруг поняла: если она не понимает слов, значит, ей нужно дать почувствовать последствия.
— Мы сделаем всё по-другому. Теперь мы не будем защищаться. Мы пойдём в наступление.
На следующее утро я надела самое строгое платье. Прическа, макияж, каблуки. И отправилась к адвокату. Не к какому-нибудь, а к Ирине Малышевой — женщине, которую Катя точно знала. Они были вместе в суде, когда Катя разводилась со своим прежним мужем. Только тогда Ирина представляла… сторону его бывшего мужа.
— Лена? — удивилась Ирина. — Что у тебя случилось?
Я рассказала всё. От первого взгляда Кати до ночного звонка и угроз.
— Интересная особа, — заметила Ирина. — У неё уже два иска по другим адресам. Она делает это регулярно. Сначала добивается мужчины, потом его имущества, потом — переезд. Она охотница. Опытная.
— Что можно сделать?
— Мы подадим заявление о преследовании и психологическом давлении. Я лично свяжусь с её адвокатом.
— Это подействует?
Ирина усмехнулась.
— Поверь, она не ожидает, что кто-то рискнёт её «публично разоблачить». Она привыкла быть в тени. Мы вытащим её на свет.
Через неделю в мой дом пришло уведомление: Катя вызвана в суд. А через два дня её снова увидели в нашем районе — теперь уже не в коротком платье, а в солнцезащитных очках и с опущенной головой.
Алексей заметил её первым.
— Смотри, — сказал он тихо, — она стоит у лавочки и наблюдает.
Я кивнула.
— Ждёт, когда мы испугаемся. А мы не испугаемся.
В день суда я оделась, как на праздник. Со мной была Ирина и Алексей. Катя появилась за пять минут до начала. Всё такая же — уверенная, чуть раздражённая. Увидев меня, она слегка усмехнулась.
— Думаете, у вас что-то получится? — прошептала она. — Вы — просто ревнивая старая женщина.
Я спокойно взглянула ей в глаза.
— А вы — девушка, которая однажды встретит женщину, которая окажется сильнее вашей игры.
Суд длился недолго. Доказательства были на нашей стороне: переписка, видео, свидетельства соседей. Катя говорила об “игре”, о “случайных совпадениях”, но судья был строг:
— Госпожа Катерина В., вас предупреждали уже дважды. Суд принимает сторону истицы. Вы обязаны не приближаться к её дому, супругу и месту работы менее чем на 500 метров. В случае нарушения — административная и уголовная ответственность.
Катя, сжав губы, молча встала и ушла.
Мы вышли из суда под серым небом. Я вздохнула глубоко. Алексей взял меня за руку.
— Горжусь тобой, — сказал он.
— Это не победа. Это — защита.
— Но ты сделала это красиво. И честно.
Я посмотрела на него.
— Теперь ты понимаешь, почему я не молчала?
Он кивнул.
— Теперь я понимаю, почему ты — моя жена. И почему больше никто не займёт твоё место.
Прошло несколько месяцев. О Кате больше никто не слышал. Алексей стал почти другим: внимательным, заботливым, нежным. Мы поехали на море. Мы смеялись, как раньше. Он учился заново слушать. Я — снова верить.
А однажды, ночью, он обнял меня в полусне и прошептал:
— Если бы не ты, я бы потерял всё. Спасибо, что не дала сломать нас.
Я не ответила. Просто сжала его руку и уснула рядом. Спокойно. Без тревог. Потому что знала: когда ты не молчишь — тебя слышат. Когда ты действуешь — тебя уважают.
И когда ты любишь — тебя выбирают. Снова. И навсегда.
ЧАСТЬ III. «Когда зло не уходит»
Прошло три месяца с последнего заседания суда. Вроде бы всё наладилось. Алексей стал совсем другим. Он записался в клуб мужского здоровья, начал заниматься спортом, перестал задерживаться на работе.
Мы начали обсуждать путешествие — я мечтала о Португалии. А он хотел, чтобы я увидела Париж.
Однажды утром я вышла из дома и заметила под дверью записку. Бумага была аккуратно сложена. Без подписи. Почерк — чужой.
«Ты выиграла битву, но не войну. Мы ещё встретимся, Лена. Он не твой. Он просто рядом. Временно.»
Мир на секунду перевернулся. Я огляделась — улица была пуста. Но внутренний холод уже охватил грудь. Она вернулась.
Я не стала сразу говорить Алексею. В этот раз — нет. Я решила пойти до конца и сделать то, чего раньше никогда не делала: проследить за ней.
Через день я узнала, что Катя сняла квартиру на соседней улице, через два дома. Под чужим именем. Жила тихо, почти не выходя. Но по вечерам на её подоконнике горел свет, и иногда туда приходили мужчины.
Настоящий кошмар начался через неделю.
Я вернулась домой после магазина — и увидела, что входная дверь… открыта.
Алексей был на работе. Сигнализация была отключена. Я медленно вошла в дом.
Всё было на месте. Но на кухонном столе лежала фотография. Старая, из нашего семейного альбома. Мы с Алексеем в молодости — он целует меня в щёку.
На фото красной помадой было выведено:
«Фальшивка. Он уже другой.»
Полиция зафиксировала проникновение. Отпечатков не нашли — перчатки. С камер наружного наблюдения была видна только женская фигура в капюшоне. Ирина, наш адвокат, снова подключилась:
— Это уже не просто навязчивость. Это — психоз. Надо действовать жёстко. Через прокуратуру.
Но самое страшное произошло вечером того же дня.
Алексей пришёл домой, белый как мел. В руке у него был конверт. Без обратного адреса.
— Это пришло мне на работу, — сказал он. — В отдел кадров.
Внутри был фотоальбом. Страницы скомпонованы как шпионское досье. Алексей с КАТЕЙ. Кадры с видеонаблюдения — когда он однажды заходил к ней из-за «прорвало трубу». Фотографии, как она держит его за руку. Кадры из суда.
Последний лист — фотография нашего дома. И надпись:
«Вы живёте на пороховой бочке. Один шаг — и всё взорвётся.»
Я посмотрела на него. Он был убит.
— Она хочет разрушить не только наш брак, — тихо сказала я. — Она хочет сломать ТЕБЯ.
Ночью я не могла уснуть. Всё переворачивалось в голове. Я думала о женщинах, которые когда-то молчали, когда их пытались сломать. Я не хотела быть одной из них.
На следующее утро я встала раньше и сделала то, что долго откладывала.
Я пошла к ней.
Да, сама.
Дверь открыла Катя. Без макияжа, в халате.
— О. А вот и ты, — усмехнулась она.
— Мы должны поговорить.
— Мы? Ты хочешь со мной говорить? А не бояться?
— Бояться? — я улыбнулась. — Нет, Катя. Я не боюсь. Я хочу понять, ЗАЧЕМ. Что ты хочешь на самом деле?
Она села на подоконник и закурила.
— Ты правда не понимаешь?
— Поясни.
— Ты думаешь, ты выиграла. Но он не любит тебя. Он просто с тобой, потому что ты — его привычка. Уют, суп, порядок. А ты видела, КАК он смотрит на меня? Хоть раз? Он — другой рядом со мной. Живой.
— Катя, — сказала я тихо. — Я знаю своего мужа тридцать лет. Я рожала от него. Я прощала его. Я была с ним, когда у него была операция, когда он терял отца, когда у него были долги. А ты видела только его тень. То, что тебе казалось страстью — это было любопытство. Не любовь.
— Ты ошибаешься.
— Нет. Это ты ошиблась. Ты выбрала не мужчину. Ты выбрала игру. Но теперь она закончилась.
Катя подняла на меня глаза — и впервые в них мелькнуло что-то похожее на растерянность.
— Что ты хочешь от меня?
— Чтобы ты ушла. Навсегда. Потому что если ты не уйдёшь — я разрушу твою иллюзию. Я покажу всем, кто ты. Я не буду молчать. Ни в суде, ни в новостях, ни перед твоими новыми мужчинами.
— Ты угрожаешь мне?
— Я защищаю свою жизнь. И больше не позволю тебе её отравлять.
Через три дня Катя исчезла.
Квартира опустела. Её номер стал недоступен. Даже Ирина не смогла найти её. Кто-то видел, как она уезжала с чемоданами рано утром.
И вот тогда — пришло настоящее облегчение.
Мы с Алексеем переехали. Не потому, что бежали — нет. Просто начали новый этап. Новый район. Новый дом. Там, где ни одна тень из прошлого не могла нас догнать.
А однажды, когда мы гуляли по набережной, он остановился, повернулся ко мне и сказал:
— Спасибо тебе. За то, что осталась. За то, что боролась. За то, что не позволила ей разрушить мою жизнь.
— Она пыталась. Но у неё не было одного.
— Чего?
— Любви. Настоящей. У неё была страсть, эго, мания. А у нас — семья.
Он взял меня за руку, и я впервые за долгое время почувствовала: всё позади.
Навсегда.
ЧАСТЬ IV. «Имя в списке гостей»
Прошёл год.
Мы с Алексеем жили спокойно. Я снова начала рисовать — вернулась к акварели, как когда-то в молодости. Мы путешествовали: Стамбул, Крит, Рим. Смех, вечерние прогулки, новые лица. Всё наладилось.
Катя исчезла.
Ни писем, ни звонков, ни сплетен. Район о ней забыл. Я перестала ждать удара в спину. Научилась снова дышать спокойно.
А потом — был юбилей.
Мой. Пятьдесят три.
Мы арендовали уютный ресторан в старом особняке — всего на двадцать гостей. Только родные, друзья, наши дети. Алексей организовал всё сам. Был в восторге от идеи. Он хотел показать, что я — его единственная. Навсегда.
Всё было идеально: свечи, музыка, белое вино, мои любимые тюльпаны.
И вот уже подают десерты, когда администратор подходит к Алексею и что-то тихо говорит ему. Я не слышу слов, но вижу, как он бледнеет.
— Лена… — он поворачивается ко мне. — Пожалуйста, не волнуйся. Сейчас всё уладим.
— Что случилось?
— Тут… пришла женщина. Сказала, что она приглашена. Показывает список, и там действительно её имя.
Я встаю.
— Кто?
Он медлит. А потом тихо говорит:
— Екатерина Савельева.
Я замерла.
— Этого не может быть, — говорю. — Я лично составляла список.
— Ты писала его от руки. А потом я пересылал администратору в электронном виде…
Он замирает. Понимает. Она взломала его почту.
Я выхожу в холл.
И вижу её. Стоит у зеркала. Шелковое платье. Светлые волосы собраны в пучок. На губах — красная помада.
Улыбается.
— Привет, Лена, — говорит она так, будто мы знакомы сто лет.
— Ты сумасшедшая, — спокойно отвечаю.
— Нет. Просто настойчивая. У тебя красивый вечер. Я не хотела его портить. Просто хотела посмотреть. Ты не представляешь, как мне было интересно.
Я приближаюсь к ней вплотную.
— Уходи. Сейчас же. Иначе я вызову полицию.
— Ты же не хочешь устроить скандал в свой день, правда?
— Я устрою всё, что посчитаю нужным, чтобы ты исчезла из моей жизни. Навсегда.
Катя вдруг наклоняется ко мне и шепчет:
— Знаешь, что интересно, Лена? Ты выиграла. Но ты всё равно боишься. Потому что ты знаешь: если он оступился однажды — может сделать это снова.
Я смотрю на неё. И вдруг… улыбаюсь.
— Ты права. Он оступился. Но теперь он сам поставил замок на ту дверь, через которую ты входила. И ты никогда больше не откроешь её. Потому что ключа нет. Ни у тебя, ни у твоей помады, ни у твоих шантажей.
Она моргает. Не ожидала.
Я делаю шаг назад.
— До свидания, Катя.
Она ушла. Через пять минут. Без сцены.
А потом — исчезла окончательно.
Я знала, что она не сдастся просто так. Поэтому я не расслаблялась.
Мы поменяли все пароли, телефоны, даже почту.
Алексей сам подал заявление в полицию на попытку вмешательства в частную жизнь. Её имя внесли в список персон, приближение которых к нашей семье карается автоматически. Как ни странно, больше она не пыталась.
Прошло ещё два года.
Я написала об этой истории статью. Без имён, конечно. Но с правдой. Её опубликовали в журнале, который читают женщины, пережившие измену, преследование, травлю. Мне написали десятки писем: «Спасибо, вы сказали то, что мы боялись даже подумать».
И знаешь… Иногда зло уходит не потому, что его победили.
А потому что ты стал для него слишком сильным.
Мы с Алексеем теперь проводим лекции для супружеских пар. Говорим о границах. О боли. О прощении. О том, как не молчать.
Однажды весной, возвращаясь домой, я увидела на скамейке женщину с красной помадой. На мгновение сердце сжалось.
Но это была не Катя. Просто мимолётное напоминание.
О том, как близко мы подошли к краю.
И как важно было — не сорваться.
