в полицейский участок вошёл человек. Худой, с осунувшимся лицом, воспалёнными глазами и тёмными кругами под ними. Он еле держался на ногах. И с дрожью в голосе он назвал себя: — Меня зовут Дмитрий Соколов… Я один из тех, кто пропал в 1999 году.
Они исчезли на выпускном, а через 22 года всплыло нечто шокирующее… Летом 1999 года в городе Прилуки Черниговской области двадцать семь выпускников лицея №5 отправились в долгожданную поездку — отпраздновать окончание школы. Жёлтый школьный автобус, полный смеха, музыки и мечтаний о будущем, направился в национальный заповедник вдоль реки Припять. Это должно было стать их прощанием с детством. Началом взрослой жизни. Но… ни автобус, ни ученики, ни сопровождающие — в лагерь так и не прибыли. Они исчезли бесследно, растворившись в глухом лесу. После них остались лишь слёзы родителей, слухи и безмолвный мох, который год за годом затягивал эту тайну, превращая её в городскую легенду, о которой шептались у костров. Двадцать два года — ни одной зацепки. Пока в июне 2021 года одиночный турист, заблудившись в глубине заповедника, не вышел на ржавый каркас автобуса. Он был наполовину вросший в землю, оплетённый деревьями и мхом. Внутри — запылённые рюкзаки, плесневелые выпускные альбомы и… останки. Экспертиза подтвердила: это был тот самый автобус, исчезнувший в 1999 году. Радость от найденного ответа быстро сменилась ужасом: вопросов стало ещё больше. Почему автобус оказался в месте, куда не вела ни одна дорога? Кто аккуратно разложил вещи учеников, будто кто-то хотел оставить послание? Почему среди останков не оказалось Лизы Петровой — девочки, чьи зловещие рисунки, найденные в её рюкзаке, изображали ритуалы, фигуры в капюшонах и… карту без названий, ведущую глубже в лес? Город замер. Родители затаили дыхание. Следствие снова зашло в тупик. И тогда…
Часть II: “Они выбрали меня”
— Дмитрий Соколов?.. — переспросил дежурный офицер, не веря своим ушам. — Это… невозможно. Вы умерли. Вы все умерли.
— Нет, — голос Дмитрия сорвался. — Не все. Я жив. Я вышел. Но вы не понимаете… Я не должен был. Они не хотели отпускать меня. Они выбрали… меня.
Он рухнул на пол прямо в участке. Еле живой. Вся его одежда была покрыта землёй, мхом, пахла дымом и гнилью. В глазах стоял ужас — тот, что не играют. Его тут же увезли в больницу под охраной. В городе началась паника.
Прилуки. Два дня спустя.
Следователька Анастасия Руденко смотрела на видеозапись допроса. Мужчина на экране дрожал, как будто мерз внутри даже в тёплой палате. Но говорил связно, хоть и с паузами.
— Нас было двадцать семь, — начал он. — Я помню, как мы пели в автобусе. Смеялись. Лиза сидела рядом со мной. Она всегда рисовала, даже в дороге. Тогда она держала блокнот с какой-то картой и… странными символами. Я спросил её: «Что это?» А она ответила: «Ты увидишь. Они уже ждут». Я подумал, она шутит…
Он замолчал.
— А дальше? — мягко подтолкнула Руденко с экрана.
— Мы свернули. Не по той дороге. Кто-то указал водителю. Я не знаю кто — я спал. А когда проснулся, вокруг уже был лес. Густой. Никакой связи. Ни тропы. Ни дороги назад.
— Где вы были все эти годы?
Он поднял взгляд. В нем жила тьма.
— В Лесу. Он… живой. Он не отпускает. Там есть места, где время не движется. Или движется по-другому. Мы шли… и всё повторялось. Солнце не садилось. Или не вставало — я уже не знаю. Некоторые начали сходить с ума. Лиза говорила, что «мы перешли». Что «они выбрали нас».
— Кто — они?
Он дрожит. Молчит.
— Кто?
И тогда он прошептал:
— Хранители.
Флэшбэк. Лето 1999.
Лиза Петрова смотрела в окно автобуса, уткнувшись носом в стекло. Её глаза были широко раскрыты, как у ребёнка, увидевшего сказку.
— Ты опять рисуешь лес? — спросил Соколов, заглядывая в её блокнот.
— Не лес, — ответила она тихо. — Это проход. Между мирами. Его можно открыть только в одну ночь. Сегодня. В ночь после выпускного. Когда души ещё не взрослые, но уже не дети.
Он хмыкнул:
— Ты как всегда странная.
Она повернулась, её голос был холодным:
— Они ждут нас. Мы должны пройти. Ты поймёшь.
2021. Больница в Прилуках.
— Лиза… — выдохнула Руденко, просматривая улики. — Почему не нашли её останков?
Соколов чуть приподнялся на подушках:
— Потому что она осталась там. С ними. И… стала одной из них. Она вела нас. Не сразу. Сначала мы просто блуждали. Потом начались… жертвы.
Он закрыл глаза, тяжело дыша.
— Сначала заболел Коля. Потом исчезла Ира. Каждую ночь кто-то пропадал. А Лиза… Она всё рисовала. Странные круги. Кресты. Пела песни на языке, которого мы не знали. Я думал, это её безумие. Но потом понял — это не она. Это они через неё. Говорили.
Следующая ночь.
Руденко взяла карту, срисованную из рисунков Лизы. Её решили сравнить с дронными снимками леса — и внезапно обнаружили нечто странное. Участок леса, где стоял автобус, обведён множеством концентрических кругов. Как мишень. В самом центре — почти невидимая постройка, заросшая, но правильной геометрии. Геоглиф?
— Это… здание, — выдохнул эксперт. — Словно храм. Только никто не строил его официально.
Они направили туда поисковую группу. На рассвете пропала связь.
Флэшбэк. Осень 2000.
Соколов бредёт по лесу, босиком. Один. Грязный. Голос в голове нашёптывает:
“Ты остался. Ты — выживший. Мы дали тебе путь. Выйди — расскажи. Пусть они вернутся. Пусть придут новые. Кровь для земли. Память для корней. Мы вечны.”
Он кричит. Бьёт себя по голове. А потом… видит свет. Фонарик. Турист. Спасение.
2021. Участок “Храма”
Руденко с бойцами подходит к постройке. Это не просто руины — это место силы. На стенах — те самые символы, что рисовала Лиза. Внутри — каменный круг. В центре — мозаика. Из костей.
И… кто-то сидит там. Спиной. Девочка в выцветшем платье. Длинные волосы. Пляшущие пальцы.
— Лиза?.. — прошептала Руденко.
Существо обернулось. Это было лицо Лизы, но глаза… не её. Без белков. Чёрные, как омуты.
— Вы пришли. Мы ждали, — сказала она. — Где остальные?
Один из бойцов выстрелил. Пуля прошла сквозь неё. Тело рассыпалось в пыль.
Но на земле — осталась надпись, выцарапанная ногтем:
“КРОВЬ ИЗ КРОВИ. ВОЗВРАТИТЕ ТО, ЧТО ВЗЯЛИ.”
2021. Больница.
Соколов умирает. Врачи ничего не могут сделать — будто высасывается жизнь. Последние слова:
— Это не конец. Она вернётся за вами. Лес открылся… и теперь он хочет новых.
Флэшбэк. Лето 1999.
Один из сопровождающих — преподаватель физики Юрий Владимирович — хватает Лизу за руку:
— Ты что здесь творишь, Петрова? Это опасно!
— Мы почти дошли, — отвечает она, спокойно. — Но вы не должны. Вы уже слишком старые. Храм берёт только юных. Только чистых.
Он пытается оттащить её, но вдруг — тени среди деревьев. Высокие фигуры в капюшонах. Они не двигаются. Только смотрят.
Лиза произносит слова на незнакомом языке. И Юрий… застывает. А потом падает. Без дыхания.
2022. Один год спустя.
Заповедник закрыт. Объявлен зоной повышенной опасности. Официальная версия — радиация. Но местные шепчут о другом.
В Прилуках — новая трагедия. Пропали трое подростков, гулявших вдоль границы леса. Их последняя фотография: тень вдалеке, похожая на девочку с длинными волосами.
Финал. Прилуки. Ночь.
Мать одной из пропавших детей получает посылку. Внутри — альбом. Выпускной. 1999 года. На последней странице — новая фотография.
Трое исчезнувших подростков. Стоят рядом с Лизой.
Подпись:
“Семья растёт. А ты уже готов?”
Прилуки, январь 2023.
Утро началось с тишины. Не та, что обычна для провинциального города, а другая — глухая, как будто кто-то выключил звук.
Следователь Анастасия Руденко проснулась от стука в дверь. На пороге стоял курьер, молча протянувший коробку. Без адреса, без отправителя. Только тонкая лента, перевязанная крест-накрест.
Внутри — старая ученическая тетрадь. На обложке:
“Лиза Петрова. Лицей №5. 9-Б класс”
А на первой странице — аккуратный почерк:
“Тот, кто пойдёт тропой, не вернётся тем, кем был.
Ты всё ещё хочешь знать правду, Настя?”
Анастасия села на пол, открыв страницу за страницей.
Флэшбэк. 1999. Лето.
Солнце закатилось. В лагере, которого не было на карте, выпускники лежали в спящих мешках. Только Лиза бодрствовала. Она сидела у костра, рисуя круг на земле. С каждой линией воздух становился гуще.
— Лиза… — Соколов тогда подошёл к ней. — Что мы делаем здесь? Я думал, это просто пикник.
— Это и есть прощание. Но не с детством, Дима. А с прошлым. Мы должны стать новыми. Ты же тоже хочешь быть другим?
Он молчал. А она взяла его руку и провела пальцами по кругу.
— Ты сильный. Ты выживешь. Остальные — станут частью.
— Частью чего?..
— Леса.
Настоящее. Прилуки.
Анастасия не рассказала никому о тетради. Вместо этого, она вернулась к карте Лизы. В правом нижнем углу — новая отметка. Крошечный крестик, обозначенный как “Порог”. Рядом — надпись на старославянском, которую позже перевёл профессор кафедры мифологии Черниговского университета:
“Врата не для живых, но только для тех, кто помнит смерть.”
Профессор Аркадий Субботин, специалист по дохристианским верованиям:
— Судя по символике, которую вы мне прислали, у вас дело не просто с легендой, а с явлением, о котором говорили волхвы. В украинском фольклоре есть понятие “Переход” — это момент, когда душа может быть отторгнута от мира живых, не умирая физически. Такое случается в особых местах: на стыке времён и энергий. Ваш “Порог” — это один из таких узлов. Его надо запечатать. Или…
— Или?..
— Или он будет звать.
Флэшбэк. 2000. Дмитрий Соколов. Одиночество в Лесу.
Он идёт по кругу. Тропы меняются. Деревья смотрят. Иногда слышит смех. Иногда — плач. Временами видит Лизу. Она улыбается, ведёт рукой вдоль ствола:
— Они теперь в нас. В корнях. В мхе. В тебе тоже, Дима. Не убегай.
Он кричит:
— Почему я?!
Ответ:
— Потому что ты видел.
2023. Прилуки. Лицей №5.
Закрытый на реконструкцию, но здание всё ещё стоит. Анастасия заходит внутрь. На третьем этаже, в старом кабинете рисования, лежит палитра, испачканная в охру и тёмно-синюю. На доске — старая надпись:
“Только тот, кто потерял, может вернуть.”
В ящике стола — кассета VHS.
Она включает её дома. Камера трясётся. Дата — июнь 1999. Кто-то снимал учеников ночью, как они, усевшись в круг, повторяют за Лизой фразу:
“Мы отрекаемся. От дней. От имён. От всего, что было.”
— Стоп, — сказала Анастасия, замерев. — Это не была школьная поездка. Это был обряд.
Новая жертва. Март 2023.
В деревне под Прилуками пропадает девочка. На стене её комнаты — вырезанные ногтями символы из тетради Лизы. На зеркале — мох. Настоящий, мокрый, как будто принесли из леса.
Мать девочки получает письмо без марок. Внутри: фотография. Девочка стоит в лесу. Рядом — Лиза. Всё ещё юная. Не постаревшая ни на день.
Между мирами. «Порог».
Анастасия решается. Одна. По старой карте доходит до того места. Чувствует, как лес меняется. Воздух — плотный. Телефон не работает. Становится темно, хотя солнце ещё высоко.
И тут… она видит их.
Тени. В капюшонах. Высокие, без лиц. Но не страшные — как будто они ждут. Среди них — Лиза.
— Ты пришла, Настя, — говорит она. — Я знала, что ты придёшь. Ты всё ещё помнишь…
— Где дети?! Где те, кто исчез?!
— Они — часть. Они в нас. Но их можно освободить. Нужно только одно — жертва по любви. Чистая. Добровольная.
— Что ты несёшь?..
— Посмотри.
Лиза подаёт ей альбом. На последней странице — фото Настиной дочери. Которой никогда не существовало. Но которая была во сне каждую ночь.
— Ты могла бы её спасти. Или их всех. Но только одна дверь открыта.
— Что я должна сделать?
— Остаться.
Конец? Или начало?
Прошло два месяца. Анастасия Руденко исчезла. Её машину нашли у границы заповедника. На сиденье — тетрадь Лизы и записка:
“Я нашла тропу. Я иду. Пусть знают: не всё потеряно.”
А в одном из приютов Черниговской области появилась девочка. Не помнит имени. Только говорит:
— Меня звали Лера. А потом был лес. И песни. И она… спасла меня. Женщина со светом в руках.
Фотография Лизы лежит в музее Прилук под стеклом. Она улыбается. Но если смотреть долго — её глаза начинают двигаться. Как будто смотрят на тебя.
Май 2023. Черниговская область. Заповедник.
Спасатели нашли новую тропу. Точнее, она нашла их.
После очередной грозы часть старого склона обрушилась, открыв в земле нечто похожее на вход в пещеру. Спустившийся туда младший сотрудник МЧС Виталий Козуб пропал на 13 часов. Вернулся рано утром. Молча. Весь в грязи. С седыми висками. А когда его попытались расспросить, он прошептал только:
— Там не конец, там начало. Она открыла обратную тропу.
— Кто она?
— Анастасия Руденко.
Город Прилуки. Квартира Анастасии.
Комната покрыта пылью. Но ноутбук на столе включён. В нём — открытый файл под названием: “Журнал наблюдений. Лиза”
Записи идут с 17 марта по 28 апреля. Последняя из них:
«…Если я не вернусь, знайте: она была не жертвой, а Проводником. Всё, что случилось в 1999 году — было вторым кругом. Первым была Аксинья Петрова, бабушка Лизы. В 1942 она исчезла в том же лесу, и вернулась через три года — не постаревшая. И с младенцем на руках. Девочка, как две капли воды похожая на Лизу. Но документов о рождении — никаких. Никто не знал, откуда она взялась…»
«…Тропу можно пройти обратно. Но нужен поводырь. Я пойду за Лерой. Или за всеми. Если лес меня пустит.»
Письмо из прошлого.
Сын Анастасии, 15-летний Илья, получает письмо. Оно подписано маминым почерком.
«Илюша. Не ищи меня. Я там, где ты меня никогда не найдёшь. Но если однажды в окно постучит девочка с веснушками и скажет, что знает, где я — доверься ей. Она не из этого мира, но она добрая. Её зовут Лиза. Только теперь она другая.»
Илья сжимает письмо. А потом берёт камеру. Он решил всё задокументировать. Как мама.
Флэшбэк. 1942 год. Лето. Лес у Припяти.
Аксинья бежит. За ней — солдаты. Но не немецкие. Свои. Говорят, она ведьма. У неё были видения. Она предупреждала о налётах, о погибших, о гибели колонн. Слишком часто была права.
Её настигают. Вдруг — лес будто сжимается, и между двух деревьев появляется фигура. Женская. В венке из чёрной осоки.
— Иди за мной, Аксинья. Здесь ты не умрёшь. Но ты должна дать обет.
— Какой?
— Что твои дети будут помнить. И однажды — вернут то, что мы потеряли.
2023. «Обратная тропа»
Илья Соколов — тот самый, кто исчез в 1999 и вернулся спустя 22 года — больше не выходит из дома. Говорит с голосами. Смотрит в стену. Пишет одинаковое слово в блокноте:
«Корень»
Журналистка Лена Гаврилюк приносит ему детские фото. Он указывает на одну из девочек — Лизу Петрову.
— Её прабабка. Она открыла тропу. Мы все были звеньями. Лес — не лес. Это воронка. Он питается временем. Каждый, кто исчез — стал деревом. Лично видел, как Юра Василенко, наш одноклассник, медленно врастал в землю. Он кричал…
— Кто вас отпустил?
— Не отпустили. Поменяли на меня.
— Зачем?
— Я — нить. Мост. Через меня она шла.
— Кто она?
— Настя. Она сломала круг. Но теперь Лиза… она не ребёнок больше. Она помнит все круги. Все жизни.
В лесу. Тропа Перехода.
Май 2023. Ночью в лесу замечают свет. Словно факелы. Но без дыма. Появляются один за другим дети. Семеро. Один за другим — как тени, как призраки.
Психологи в шоке: дети помнят имена, лица, песни 1990-х. Помнят, как ехали в автобусе. Помнят, как пили “Юпи”, играли в Game Boy. И потом — провал. А теперь — лес. Крик. И женщина с короткими светлыми волосами, которая держала их за руки, пока всё не стало тихо.
Они рисуют её. Настя.
Внутри тропы. Запись камеры Анастасии.
Найдена среди корней в упавшем дубе. Камера работает. Последнее видео — размытое, но слышно:
— Если ты это видишь, значит, я дошла до порога. Я говорила с Лизой. С настоящей. Она просила простить. Они не знали, что ритуал откроет портал.
— В глубине леса есть древо, не похоже ни на одно. Оно поёт. Зовёт. Это — Сердце Тропы.
— Я оставляю себя здесь. Не как жертву. А как ключ. Если кто-то войдёт за мной — он сможет закрыть это всё.
И тишина. Камера падает.
Июнь 2023. Возвращение Лизы.
Она появляется ночью у дома Ильи. Та же, как на фото 1999 года. В руках у неё деревянная фигурка — вырезанный силуэт женщины. Он узнаёт мать.
— Она не потеряна, Илья. Она держит портал. Но долго она не сможет.
— Что мне делать?
— Пройти. Последний. Обратной тропой.
— А если не вернусь?
— Тогда всё начнётся снова. С новыми детьми. Новым автобусом. Новыми исчезновениями. Лес — жаждет.
Последние шаги.
Илья идёт. Через лес. Через страх. Через сон. Он входит в портал — среди корней. Его ждёт Лиза. Уже взрослая.
— Ты должен дотронуться до Сердца. Только потом всё оборвётся.
— А ты?
— Я останусь. Мой круг не замкнулся. Но твоя мать заслуживает возвращения.
Он идёт. И видит. Огромный ствол. Внутри — пульсация. Сердце.
Касается.
И всё… гаснет.
Август 2023. Прилуки.
На окраине города — женщина в больничной одежде. Босиком. Бормочет:
— Илья… где ты?..
Её узнают. Анастасия Руденко. Истощённая, но живая. Помнит всё. Говорит:
— Он закрыл тропу. Теперь — тишина.
Её сын пропал без следа.
Эпилог.
Лицей №5 закрыт. Заповедник обнесён колючей проволокой.
Но однажды ночью в школьном архиве появляется новый альбом. Подпись:
«Выпуск — 2024»
На последней странице — фото класса. Ни одного узнаваемого лица. Только глаза, смотрящие прямо на тебя. Словно ждут.
И внизу подпись:
«Круг — всегда начинается с мечты»
